Интервью с Литой Брэден (Leatha Braden), питомник Bastion

Перевод: Кулешова Ирина

Дон Хофлин разговаривал с Литой Брэден в её доме, в Рентоне (Вашингтон), когда на дворе стоял декабрь 1980 года.

— С чего началось ваше увлечение сибирскими хаски?

—Сейчас я даже вспомнить не могу, как называлась та книга. На её обложке красовалась чёрно-белая голубоглазая собака. Это была какая-то сибирская сага в дешёвой бумажной обложке. Я принялась её читать и когда закончила, предложила Джону (муж Литы — прим. пер.) поехать на выставку собак «Голден Гейт» в Сан-Франциско и посмотреть на этих собак. Когда мы добрались до рингов, то увидели сибирских хаски всех возможных окрасов. Я просто влюбилась в чёрно-белых голубоглазых собак! Выглядели они восхитительно.

Сейчас это покажется шуткой, но когда я начала разговаривать с людьми у ринга, они указали на собаку: вот этот сибирский хаски выиграл породу. Я обернулась посмотреть на победителя, и он оказался рыжим! Ну, не такой уж он и красавчик, подумала я (смеется), рыжие совершенно не произвели на меня впечатления. Я вернулась к чёрно-белым голубоглазым и продолжила обмирать, глядя на них. И конечно, потом оказалось, что рыжей собакой был Yukon Red. В тот день он впервые вышел на выставку в классе победителей клуба, и с тех пор рекорды его побед росли в геометрической прогрессии.

Мы как раз собирались переезжать из Калифорнии, и идея завести сибирского хаски казалась нам очень уместной. Чтобы сократить длинную историю о том, как мы выбирали щенка, скажу лишь, что обратилась к Роджеру Рейтано (Roger Reitano), который посоветовал нам связаться с Лу Ричардсон в Южной Калифорнии. В то время ей пришлось избавляться от многих собак, и она подыскивала им дома. Мне Лу предложила двух сук. Одну из них звали Удачей (Udacha),а  вторую, её дочь, — Соней (Sonya). Соня была «конечным продуктом» (КП-1) разведения, инбредным на Ch. Kola of Anadyr (по теории Брюса Лоуве, см. статьи «Если бы спросили меня» в Библиотеке Марахуты, прим. пер.). В её родословной можно увидеть высокий процент инбридинга. Я хорошо разбиралась в разведении скота и лошадей и поэтому знала, что для суки такое происхождение — большой плюс.

Как оказалось, сама Соня была той ещё историей. Чрезмерно доминантная, эта альфа-сука никогда не бывала в доме и в семье. Всю свою жизнь она провела в вольере, а теперь ей пришлось жить бок о бок с нами. Соня пыталась доминировать над всеми вокруг! В своей атавистической манере она и погибла — не желая, чтобы её ставили в подчинённое положение. Я ходила с ней на занятия по послушанию, и единственное, чему Соня научилась, — мгновенно возвращаться по команде, где бы она ни была. Мы и на соревнования ходили, но с каждым разом результат наш  только ухудшался. В последний мы получили всего 15 очков (смеётся). Соня была боссом и делала только то, что считала нужным сама!

Первый раз мы повязали Соню ауткроссом с Ch. Togalaska Made of Martha Lakeиз старого питомника Руби Томпсона и Франcис Синруд (Ruby Thompson, Frances Sinrud). Я выбрала одного щенка, фенотипически похожего на Соню, и назвала его Лексом. Это был один из тех поучающих случаев… Знаете, сама Соня была очень мелкой, утончённой сукой. Выглядела она как один из тех койотов, что спускаются к нам с гор, но точно не как шоу-собака. Но она могла произвести чемпиона, как и сказала мне Лу Ричардсон. Как и произошло на самом деле.

Когда родился первый Сонин помёт, мы были уже известным питомником и купили кобеля в Dichoda. Мне кажется, что первый кобель — всегда особенный. Заводчики сказали, что наш Рок был настоящим альфа-самцом, доминантным кобелём. Мой интерес к поведенческим схемам и сравнительному изучению пылал огнём, и после такой новости он удесятерился. Я снова на это попалась!

Рок начал побеждать в семь месяцев. Выглядел он как типичный заквадраченный кобель. Такие как раз только вошли в моду — судьи хотели видеть в рингах квадраты. Ещё одним достоинством Рока был супертемперамент, он был фантастической личностью! Ему и года не исполнилось, а он уже успел получить три «мэйджора». Для нас, как новичков, Рок совершил настоящий прорыв. Время от времени такое случается в любой породе. Представляете? Впервые для северо-запада на Вест-Коуст приехала судить Лорна Демидофф! На выставку записали двух победителей группы и около 12 других известных кобелей. Но в лучшие представители породы Лорна выбрала нашего Рока из класса щенков 9-12 месяцев. Разразился настоящий хаос потому, что он отличался ото всех. Я была потрясена выбором, как и все присутствующие. Но не Лу Ричардсон! Она впорхнула в зал, будто свысока оценить судейство Лорны. Весь год мы потом были в опале местных хасятников, но Лу предупреждала — так и будет, а я ей не поверила. Тот день запомнился мне не столько победой Рока, сколько личным знакомством с Лу, ведь она стала для меня сестрой, которой у меня никогда не было.

Так, я остановилась на том, когда у нас появился первый помёт, в котором родился Лекс. Эта линия взрослеет медленно, вот и Лекс не торопился, как будто специально давая нам время на выставочную карьеру Рока. После чего нашей большой надеждой стал Лекс. У него был великолепный характер. Несмотря на то, что получен Лекс от ауткроссной вязки, он оказался препотентным кобелём — чётко передавал самого себя вне зависимости от того, как вязался.  Свой тип он передавал железно — длинный корпус, высокий в холке, костистый. Его внук, Хэнк, работал у Риблетта вожаком упряжки и был точной копией Лекса, хотя и родился тоже от ауткросса.

К тому времени мы захотели себе дочь Юкон Реда и купили Жо. Рассказывая о «проблемных» детях, я совсем забыла упомянуть про другую суку-основательницу питомника, поистине ценное воспоминание S-K-Mo’s Oodachiey Bastion, полусестру Сони от Удачи, которую мы называли Систер, Сестрёнкой (Sister). Систер приехала к нам в совладение от своего заводчика Лу Ричардсон повязанной и родила второй помёт питомника Bastion. Среди щенков оказались две очень важные в нашем будущем собаки. Один — Макту (Maqtu), он остался жить с нами и работать в качестве профессиональной ездовой собаки. Два года он бегал в первой паре упряжки Джека Хукера (Jack Hooker) в анлимитед-классе. По сей день этот кобель живёт и радует нас. Вторая — Ибон Наташа (Ebon Natasha). Её мы повязали с Лексом и получили кобеля по имени Утек (Ootek) и суку, что родила будущего лидера команды Дика и Джуди Риблеттов (Dick, Judie Riblett) — Раундера.

Систер родила три помёта. Первый от Ch. S-K-Mo’s Charney Korsar, Баки (Bucky). Второй помёт стал её собственной задумкой. Она вырыла подкоп и повязалась с Уилером (Wheeler), сыном Сони, однопомётником Лекса. От него же родились Чочи (Chochi) и Панкин (Punkin), а потом он уехал жить и бегать лидером у Сью Бейн (Sue Bain) в Канаде. Там Уилер стал производителем многих чемпионов Сью. Третий помёт Систер родила от другого сына Сони (рождённого от Рока) и произвела на свет будущего лидера упряжки Рика Петура (Rick Petura) — Чата, и ещё одну суку, дети которой (от Макту) произвели двух классных спортивных собак для Фила и Джуди Роджер (Phil, Judie Roger). С Систер у нас никогда не было проблем, по характеру она была идеальной собакой и выделялась этим среди всех наших сибирских хаски. Позже она переехала жить к Говарду и Пэт Уорд (Howard, Pat Ward) в Калифорнию, нашла себе там нового жениха и родила хороший шоу-помёт. Родословная одного из щенков — Huskyvarna’s On Any Sunday — упоминалась в книге The Complete Husky.

Я помню все наши разговоры с Лу Ричардсон. Она прошла через ужасный психологический стресс, когда из-за анаэробной инфекции потеряла несколько помётов. Сейчас она, конечно, практически не занимается собаками, как и я. Можно сказать, что наше общение сошло на нет. Я даже начала жалеть, что не завязала дружбы с другими заводчиками, вроде Кейтлин Канцлер, ещё в самом начале. Кейтлин, наверное, единственный заводчик, которому удалось избежать творческих мук. Она очень крутая. Знаете, о чём она спросила, когда нам, наконец, удалось поговорить? «Чем вы, чёрт возьми, занимались? Какую цель ставили? Чего хотели? Что вам действительно нравится в этих собаках?». Тогда я поняла, что нам нравилась работа и тренировки. Шоу-игры  особо никогда не волновали. Показывать собаку, конечно, приятно, но в действительности это было «не наше» занятие. Поэтому мы решили построить гостиницу для собак, а я начала работать в кинологических журналах. Дела росли, как снежный ком. Меня увлекли изучение аспектов поведения, дрессировки, писательство обо всём этом, участие в конференциях и семинарах — вся эта интеллектуальная сторона разведения. Я занимаюсь этим до сих пор.

Последняя собака, которую мы показывали на выставках — Marlytuk’s Chekko of Jeuawhanee. Я увидела его в 1971 году и захотела выкупить у Пегги Грант (PeggyGrant), но она его не продала. Спустя два года всё же согласилась на совладение и отправила мне его. Для закрытия титула чемпиона ему не хватает одного пойнта.

Сейчас я даже не смогу сказать, сколько чемпионов родилось в нашем питомнике, но знаю точно — мы произвели на свет семь лидеров собачьих упряжек, из десяти помётов за пятнадцать лет. А ещё у нас были фокстерьеры.

Когда у нас только появились сибирские хаски, мы тут же влюбились в их милый и общительный характер, и я всё не могла взять в толк, зачем Лорна Демидофф завела корги? У Лу Ричардсон тоже были корги. Посмотрите на заводчиков сибирских хаски — почти у всех в качестве любимцев есть собака какой-нибудь другой породы. Я пыталась понять, почему они не берут домой своих хаски? Ведь действительно, ранние заводчики содержали собак в вольерах, тренировали их, участвовали в гонках, занимались разведением, но никогда не брали в дом. А всё потому, что хаски — не лучшие домашние собаки из-за чрезмерной активности. Всё изменилось, когда любители взялись за разведение, чтобы побеждать на выставках. Тогда появилась эта манера показа а-ля доберман, в которой собаки выглядят противоестественно. Сибирских хаски нужно показываться в свободной стойке, в которую собака встаёт сама. Хвосты должны спокойно свисать вниз или подниматься вверх — как бы того ни захотела собака. Жёсткий, фиксированный тип показа не для них. То есть сейчас произошло вот что: селекция пошла в ущерб сибирским хаски как рабочей породе. Одна из причин — попытка сделать эту собаку проще, мягче, не такой дикой и не такой сложной в хендлинге.

Для меня настоящее удовольствие отрабатывать с сибирскими хаски послушание или кататься на велосипеде потому, что они активные и любознательные собаки. А кроме того, настолько компанейские, что легко вводят этим в заблуждение, будто они — великолепные семейные собаки. На самом деле их нужно защищать от них самих, иначе они вырвутся за дверь и попадут под машину, или перережут у соседей всех кур и уток. Охотничий инстинкт, который помогал им выживать, всё ещё с ними, внутри.  Поэтому в итоге всё и заканчивается тем, что в дом мы заводим другую породу!

Вопрос, который сейчас волнует хасятников больше всего: остались ли сибирские хаски рабочей породой? Два года назад его задал Док Ломбард (Doc Lombard). И конечно, Хэррис Данлэп (Harris Dunlap) ответил, что для работы эта порода полностью потеряна. А около полутора лет назад с этим согласилась и я — круг замкнулся. Тем не менее, мы полны энтузиазма и надеемся использовать в разведении собак из рабочего генофонда. Прошлой осенью Кейтлин отправила двух своих шоу-собак в питомник Zero, где они бегают с упряжкой гибридов. А Джули Рибблет (Julie Ribblet) спустя шесть лет наконец дождалась свою суку, схватила её под мышку и привезла сюда! Поэтому сейчас мы работаем над программой по сохранению рабочих качеств, и только время покажет, смогут ли хаски снова выполнять свою работу механически, физически и умственно.

Хасятники наконец начали обращать внимание на рабочие качества, думать о способности собак выполнять своё предназначение и учитывать это при разведении. Но генофонд для привнесения в породу рабочих линий всё равно остаётся большой проблемой. Производителей придётся выбирать, ориентируясь  только на их анатомию, что осложнит работу с типом, поскольку рабочие собаки долгое время создавались на одних только ауткроссах. Кроме того, нужно определиться с тем, из какого питомника выбирать таких собак. Найти того, кто будет их оценивать. Вот такие мысли на протяжении года волнуют породников.

— Расскажите о вашей гостинице для животных. Как вы её организовали, что планируете дальше и что уже есть?

— О, Господи! Единственное, что я хочу сказать о гостиницах для животных — здесь должен поработать каждый, кто мечтает стать заводчиком! Уверена, любого впечатлят результаты некачественной работы с породами в плане темперамента и внешнего вида. После такого опыта у заводчика не останется вопросов, с чего нужно начинать и что считать действительно важным.

Сейчас мне кажется, что с отношением к делу у заводчиков начался какой-то перекос. Взять хотя бы рекламу. В американском породном клубе мы выработали концепцию «Защита, а не реклама» (Protection, NotPromotion). Она борется со сложившимся у породников отношением к рекламе: будто если ты рекламируешь своих собак или хвастаешься их победами на выставке, ну или показываешь новый помёт, значит, ты делаешь что-то ужасное. Такое мнение распространилось очень широко, но непонятно, откуда. Сложились целые группы, которые  продвигают как единственно правильные такие идеи, как начинать вязать сук не ранее трёх-четырёх лет и получать от них не более одного-двух помётов за всю жизнь. Но они абсолютно и всецело ПРОТИВОРЕЧАТ понятиям о создании собственных линий, о формировании типов, о разведении в целом, да и общей логике достижения любых целей заводчика.

— Расскажите о породном темпераменте.

— Характер сибирского хаски — это тема для 70 томов! Они свободолюбивые, сдержанные (особенно кобели), не заискивающие собаки. Хаски не должны подлизываться и приставать, лезть всё время на колени. Это не про них, понимаете? Для сибирских хаски присуще (до определённой степени) любопытство и огромное желание быть рядом с человеком, в самом центре всего происходящего. Но о чрезмерном раболепстве речи не идёт. В характере хаски важна твёрдость. Сейчас любители ездового спорта часто говорят, что самая большая потеря для породы  — их темперамент. Нет в нём былой силы духа.

Вы без труда научите хаски любым командам, они будут работать с вами как часть целого, примут вас в качестве вожака. В этом отношении у них достаточно настойчивости, как и той самой стойкости, силы характера, благодаря которой на протяжении стольких лет эти собаки могли работать, принимая дисциплину, наказание и суровые условия. Столь эфемерную вещь объяснить непросто. Однажды я поняла, что сибирские хаски, чей темперамент я считала в общих чертах породным, в ринге оказывались самыми сложными для показа. Теперь, когда меня спрашивают, как отличить хорошую собаку для работы от плохой, я обращаю внимание на хендлинг. Если хендлер запросто ставит собаку в ринге как статуэтку и она превосходно стоит, не шелохнувшись, — скорее всего, у неё нет того темперамента, что нужен в упряжке.

Найти сибирских хаски, агрессивных к человеку, сейчас уже сложно (я не говорю о доминантных собаках). Они никогда не кусаются, не щёлкают зубами. Может быть, такое и случится, если причинить им боль, но в любой другой ситуации — нет. Хаски бывают недоверчивыми, но когда подходит незнакомец, собака не должна прятаться за диваном, шарахаться и лаять — это неправильный темперамент. Хаски нужно выпускать побегать в большой закрытый двор толпой без всяких поводков. Обычно драк не возникает, но изредка случается. Конечно, между собой они соперничают, но дерутся всё-таки редко.

Сибирские хаски никогда не должны проявлять агрессию к щенкам. Они спокойно переносят их близость, абсолютно терпимо относятся к молодым животным. Хаски может убить кошку или пуделя, может быть, даже овцу, но не хасёнка.

— Что вы считаете главной проблемой породы?

— Сейчас больше всего опасений вызывают глаза. И это реальная проблема. Мы практически закончили работу по проверочным скрещиваниям для исследования помутнения роговицы, но дело в том, что проблемы глаз — многофакторные. И доминантные, и рецессивные — всякие, потому что локусов на хромосомах очень много, и они отвечают не только за цвет глаз, но и за его функции. Я боюсь, что мы имеем дело с большим количеством полигенных факторов.

Что касается других проблем, мы однозначно «потеряли» многие элементы строения.  С точки зрения анатомии больше всего пострадал пояс передних конечностей. Из исследований, которые мне удалось заполучить (из Университета Айовы, например) и из писем, что мне приходят, складывается впечатление, что проблемы возникли и в обмене веществ. Случается, что у сибирских хаски затронут общий метаболизм. Пока я не могу сказать, насколько эта проблема существенна. На национальной монопородной выставке 1974 года ветеринар сказал нам, что самой большой проблемой в породе, что он видел, считает приступы эпилепсии. Но мне они не встречались, за исключением некоторых, совершенно особенных случаев.

Я надеюсь, что пик популярности сибирских хаски пройден. Когда мы только пришли в породу, в списке самых модных она была на сотом месте, а сейчас на четырнадцатом. Похоже, что нет ничего страшнее, чем возглавлять этот список.

— Как новичку купить хорошую собаку, получить хорошую основу для разведения?

— Это вопрос предпочитаемого типа и внешнего вида собаки. А уже потом — выбора заводчика и налаживания с ним отношений. Ну и, конечно, без домашней работы не обойтись, ведь нужно задавать правильные вопросы. Кроме того, придётся определиться с тем, доверяете ли вы заводчику, чувствуете ли, что он знает свою линию и поможет вам с выбором. Я, например, покупая Рока, была новичком и до покупки его даже не видела. Не ездила его выбирать. Я объяснила заводчику, чего хочу, и он мне именно это отправил — я получила в итоге то, что хотела.

Быть заводчиком сибирских хаски, работать с породой — интереснейший опыт для нас по сей день. Мы ведь не поставили на нём крест, просто перешли на другой этап. Я очень счастлива, что сейчас могу писать о том, что мне нравится, и я рада, что получилось поработать с SHCA. Такое занятие по мне, и я не хочу бросать его ради того, чтобы мчаться куда-то на упряжке. Моя миссия — сообщать обо всём, что происходит в клубе и в породе — это я люблю! Это моя особая ниша, и в ней я чувствую себя на своём месте.

@The Best Of The First Ten Years Of The Siberian Quarterly, Hoflin Publishing Ltd., 1994.

@Перевод: Кулешова И.С., 2019.